Зависть в терапии: разрушительная боль, которую нужно переварить

Зависть в терапии: разрушительная боль, которую нужно переварить

Есть чувства, о которых клиенты могут говорить открыто: тревога, вина, страх, даже агрессия. А есть чувства, которые приходят в кабинет молча. Они не называются, не предъявляются, но ощущаются — как напряжение в пространстве между словами, как укол в теле терапевта, как лёгкий холодок после тёплой сессии. Одно из таких чувств — зависть.

Зависть редко проявляется в речи напрямую. Чаще она сквозит в ироничном замечании, в исчезновении клиента после прогресса, в странном обесценивании терапии именно в тот момент, когда, кажется, всё начало двигаться. Она может звучать как: «Вам легко говорить, вы-то уже там» или «Я не думаю, что ваша жизнь похожа на мою». А может вообще не звучать, а просто быть в поле. И это бытие — едкое, пронзительное, хрупкое — ощущается особенно остро.

Зависть табуирована. И в обществе, и в терапевтическом пространстве. Признаться в ней — значит признаться в боли. В нехватке. В том, что у другого есть что-то, что нужно мне. Зависть воспринимается как «плохое чувство», вызывающее стыд у того, кто её испытывает, и дискомфорт у того, на кого она направлена. Поэтому чаще всего её вытесняют, отодвигают, обходят стороной. Но в терапии, особенно глубокой, это невозможно.

Когда клиент начинает завидовать терапевту, это значит, что терапевт стал значимым объектом. Тот, кто был фоном, становится фигурой. Чужие знания, выдержка, ресурсы, стабильность, свобода или просто тёплое, но недоступное присутствие — становятся невыносимыми. И это вызывает не только зависть, но и желание разрушить объект, который так ясно показывает: чего у меня нет.

Однако зависть не всегда разрушительна. Она может стать поворотным моментом. Если терапевт способен распознать её, выдержать и помочь клиенту осознать и переработать это чувство, тогда зависть становится материалом для работы. А значит, возможностью для роста.

В этой статье мы поговорим о зависти как о клиническом и эмоциональном феномене, который касается любого подхода: психоанализа, гештальта, телесной терапии, когнитивно-поведенческой терапии, системной работы. Мы рассмотрим, как зависть проявляется в кабинете психотерапевта, как её распознать и, самое главное, как с ней работать.

Не для того, чтобы «убрать» или «исправить» зависть.
А для того, чтобы выдержать её вместе — и превратить в то, что можно пережить.

Что такое зависть?

Зависть — это не просто «я тоже так хочу». Это «я не выношу того, что это есть у тебя». Это чувство, в котором желание смешано с болью, а восхищение — с укором. В зависти всегда есть напряжённый взгляд на другого: он стал для меня важным. Он обладает чем-то значимым. И это не даёт покоя.

С точки зрения психоанализа, зависть — это раннее, примитивное переживание. Мелани Кляйн описывала её как реакцию младенца на «хорошую грудь»: объект, который даёт жизнь, питание, удовлетворение, становится одновременно и тем, кто причиняет боль. Потому что он даёт не всё, не сразу, не всегда. Потому что он имеет, а я завишу. Зависть возникает не только из потребности, но и из осознания разницы, нехватки, ограниченности. Эта разница может быть невыносимой. И тогда хочется уничтожить источник боли — сам объект.

Позже Ханна Сигал показала, как зависть переплетается с инстинктом смерти. Зависть может не просто атаковать объект, но стремиться к уничтожению — разрушить и то, чему завидуешь, и себя, чтобы не чувствовать боли. В зависти есть парадокс: я хочу получить — и одновременно хочу разрушить. Я не могу вынести ни свою нехватку, ни полноту другого.

Но важно понимать: зависть — это не всегда деструктивность. В ней много движений. Она может быть жестокой, а может быть и нежной, если в ней есть место восхищению. Она может оборачиваться пассивной агрессией, а может — становиться топливом для развития, если её переработать. Зависть всегда амбивалентна. В ней столько же желания, сколько и боли. И если этот внутренний конфликт удаётся вынести, тогда зависть перестаёт быть атакой и становится импульсом.

В терапии зависть — это точка соприкосновения. Иногда очень болезненного. Но если она появляется, это значит, что процесс оживает. Возникает пространство между «я» и «другим», в котором рождается новый смысл: «У тебя есть — и я могу это пережить». А иногда — «У тебя есть, и я хочу научиться не уничтожать тебя за это».

Зависть — это не про слабость. Это про встречу с реальностью. И с собственной глубокой уязвимостью.

Зачем работать с завистью в терапии?

Зависть — это чувство, которое может отравлять процесс, даже если оно ни разу не прозвучало вслух. Клиент может продолжать ходить на сессии, говорить о «главных темах», таких как тревога, неуверенность, одиночество, но что-то начнёт давать сбой. Вроде бы есть близость, случаются озарения — и вдруг наступает холод. Пауза. Отстранение. Обесценивание. Терапия больше «не работает». И у терапевта может возникнуть странное ощущение, будто он стал мешать. Или раздражать. Или — что ещё хуже — вызывать скрытую злость, которую никто не признаёт.

Если в этом месте мы не замечаем зависть, она всё равно будет действовать. Но тогда — из тени. Она превратится в отыгрывание, в дистанцирование, в странную амбивалентность, в которой вроде бы есть контакт, но толку от него нет. Это опасный момент: терапия становится «ни живой, ни мёртвой». А ведь зависть в этом месте — не враг. Это сигнал.

Сигнал о том, что в кабинете появился значимый объект. Тот, у кого есть что-то нужное. Может быть, устойчивость. Или ясность. Или способность быть. Клиент начинает замечать разницу: между собой и терапевтом, между собой прошлым и собой потенциальным. И эта разница может оказаться невыносимой.

Работа с завистью требует внимания и выдержки. Но она абсолютно необходима, потому что зависть — это не сбой в процессе. Это его часть. Живая, конфликтная, порой разрушительная — но именно она показывает, что в терапевтическом поле появилась эмоциональная насыщенность. Настоящая близость не возникает без боли. И зависть — одна из форм этой боли.

Это касается любого подхода. В когнитивной терапии зависть может быть зашифрована в автоматических мыслях: «Я хуже», «У меня никогда не будет так, как у него». В гештальт-терапии она может стать неосознаваемой фигурой, формирующей фон напряжения. В телесной терапии она может проявляться в дыхании, зажимах, сбоях ритма. В системной терапии — в глубинной лояльности, в бессознательной зависти к тем, кто «смог» выйти из сценария.

Игнорировать зависть — значит рисковать разрушением контакта. А вот выдержать её, впустить в поле, попробовать назвать — значит расширить пространство терапии. И, возможно, впервые сделать то, чего раньше не делали: выносить свою боль рядом с другим человеком, не разрушая ни его, ни себя.

Зависть у клиента

Зависть редко проявляется напрямую. Гораздо чаще она просачивается в кабинет исподтишка — в обесценивающем комментарии, в странной паузе после похвалы, в пропущенной оплате или «забытом» сообщении. Её трудно поймать за руку. Но в кабинете она ощущается как лёгкое напряжение в воздухе — что-то сдвинулось. И это «что-то» обычно невыносимо для самого клиента.

Когда клиент начинает завидовать терапевту, он сам может этого не замечать. Он может продолжать рассказывать о своих трудностях и даже находить правильные слова, но в глубине души появляется раздражение: на спокойствие терапевта, на его способность выносить это, на его якобы безупречность. Зависть — это не просто «я хочу того же». Это «я злюсь, что у тебя это есть, а у меня — нет». И чем значимее становится терапевт как объект, тем болезненнее переживается эта разница.

У некоторых клиентов зависть выражается молча: они исчезают после особенно тёплой или успешной сессии. Пропадают без объяснений. А затем, если возвращаются, делают это с прохладцей. Как будто ничего не было — но и как будто доверие уже не то. У других — наоборот — зависть выливается в сарказм, в подчеркнутую «автономность»: «я сам всё понимаю», «мне не нужна поддержка, просто нужно проговорить». За этим может стоять желание разрушить привязанность, которая стала опасной. Потому что за ней — боль сравнения.

Иногда зависть звучит как недоверие. «Вы правда можете это понять?» — спрашивает клиент, который вдруг почувствовал себя беднее, слабее, менее жизнеспособным рядом с тем, кто, кажется, «уже на другой стороне». И если терапевт в этот момент не распознает зависть, не даст ей места, не выдержит напряжения, контакт может разрушиться.

Но зависть не всегда проявляется как агрессия. Она может быть тонкой, даже нежной. В форме тоски, тихого отдаления, молчаливой дистанции. Клиент начинает медленно отдаляться, как будто защищаясь от чего-то, что слишком ярко светит. От ресурса, к которому он ещё не может приблизиться. И в этот момент самое разрушительное — не дать этому процессу названия. Потому что без названия он становится молчаливым конфликтом, который невозможно проработать.

Признание зависти не означает поощрение агрессии. Оно означает создание пространства, в котором клиент может переживать свою уязвимость рядом с другим человеком. Без чувства вины. Без необходимости разрушать.

Зависть у терапевта

О зависти клиента мы говорим чаще. Это «разрешённая» тема — в том смысле, что клиент имеет право чувствовать, искать, путаться, проецировать. Но гораздо сложнее признать, что зависть может возникать у самого терапевта. Не в теории, а в кабинете. Прямо во время работы.

Терапевт может завидовать клиенту. Не в открытом, грубом смысле, а тонко, почти неуловимо. Это может быть зависть к его живости. К спонтанности, к возможности начать жизнь с чистого листа, к тому, как он пробует, ошибается, снова пробует. Особенно если в жизни самого терапевта давно нет риска — всё стабильно, но как будто немного глухо внутри.

Иногда возникает зависть к творчеству клиента — к его дерзости, к смелости быть не таким, как надо. Или к его отношениям, в которых много боли, но и много страсти. Или к его быстрому росту — когда клиент, казалось бы, «вчерашний», вдруг делает мощный шаг вперёд. И это не всегда радость. Иногда это странное, стыдное чувство: «Почему у него получилось, а у меня — нет?»

Терапевт может начать действовать, исходя из этого чувства, сам того не осознавая. Немного охладить сессию. Стать более формальным. Не услышать то, что обычно замечаешь. Или, наоборот, стать слишком директивным, как будто хочется поправить клиента, вернуть его в рамки, в которых его прогресс будет более «удобным».

В зависти терапевта тоже есть уязвимость. Она показывает, что клиент стал объектом — важным, живым, вызывающим отклик. И с этим непросто. Потому что у терапевта нет суперспособности быть только принимающим. Он тоже человек, со своей историей, своими потерями, сравнениями, невыносимыми объектами. И зависть может оказаться именно тем чувством, за которое стыдно даже перед самим собой.

Но игнорировать её опаснее, чем признать. Потому что вытесненная зависть терапевта может стать ловушкой: он начинает чувствовать раздражение, усталость, скуку, теряет эмпатию — не потому, что клиент «не идёт», а потому, что что-то в нём невыносимо.

Сам факт того, что терапевт способен заметить это в себе, — уже признак зрелости. Зависть не нужно осуждать. Но важно уметь держать её внутри — в работе, в супервизии. Чтобы не действовать из неё, а понимать, что она пришла — как сигнал. И, возможно, как напоминание: ты тоже живой. И тебе тоже может быть больно.

Как зависть звучит в терапии

Зависть редко проявляется в прямых высказываниях. Чаще она прячется в интонациях, паузах, странных фразах, которые вроде бы ни о чём, но вдруг цепляют. Её сложно сразу распознать, особенно если она замаскирована под усталость, «конструктивную критику» или тонкую иронию. Но у терапевта часто возникает телесное ощущение: как будто в кабинете стало холоднее. Как будто из пространства что-то исчезло — и вместе с этим появилось напряжение.

Иногда зависть звучит как упрёк, завёрнутый в комплимент. «Вы, наверное, никогда не были в таких отношениях», — говорит клиент, и в этом есть нечто большее, чем просто интерес к опыту терапевта. Есть укол: «вам доступно то, что мне недоступно». Или: «Вы, конечно, умеете с этим справляться. А я — нет». Слова, в которых одновременно просьба о поддержке и злость на то, что другой устойчивее.

Иногда это звучит как обесценивание. «На самом деле ваши слова мне не очень помогают», «я читал об этом в интернете», «мне кажется, всё это слишком просто». Или как внезапное сомнение в методе, в квалификации, в самой идее терапии. В зависти есть стремление принизить объект, уравнять его, а если не получается — разрушить. Лучше отвергнуть другого, чем остаться с ощущением собственной неполноценности.

Бывает, что зависть говорит молчанием. Клиент вдруг становится «ровным». Ни сильных чувств, ни переживаний. Всё стало «нормально». И только внимательное наблюдение подсказывает: это не про улучшение. Это про заморозку. Зависть может маскироваться под равнодушие, отстранённость, под «всё понятно». Но за этим часто стоит боль, которую пока нельзя назвать. Потому что если сказать честно — «я завидую вам» — придётся встретиться лицом к лицу со своей ранимостью. А это почти невыносимо.

Иногда зависть проявляется во сне. Или в фантазиях. Пациенту снится, что он что-то теряет. Или что кто-то что-то у него забирает. Или что он сжигает чей-то дом. Или сидит на ведре, покрытом льдом, как пациент из текста Ханны Сигал. Эти образы — попытка психики переработать то, что пока не выражается словами: чужую полноту, чужую жизнь, чужое «имею».

Если в этот момент терапевт способен заметить зависть — не обвинить, не испугаться, не отвернуться, а просто удержать поле, — тогда зависть может быть названа. И как только она названа, она теряет свою разрушительную силу. Потому что становится не атакой, а переживанием.

Зависть и стремление к разрушению

Когда боль от чужой полноты становится невыносимой

Зависть в терапии может быть разрушительной не потому, что человек «плохой» или «агрессивный». А потому, что зависть активирует самую уязвимую точку психики — осознание своей нехватки перед лицом чужого изобилия. В этот момент другое «имею» воспринимается как угроза самому существованию.

Когда клиент не может переварить это переживание, зависть начинает искать выход — и часто оборачивается стремлением разрушить объект, который стал «слишком хорошим». Не просто хорошим — слишком хорошим. Не просто доступным — слишком наполненным. Таким, рядом с которым чувствуешь бессилие, ничтожность, стыд, злость.

Ханна Сигал, размышляя о связи зависти с инстинктом смерти, пишет о бессознательном желании уничтожить — как объект, так и себя. Иногда единственный способ не чувствовать разрушительную зависть — это уничтожить источник боли. И если это невозможно, тогда психика обращается против самой себя. В этом тупике зависть может приводить к срыву, к самонаказанию, к симптомам, в которых невыносимое «я» пытается исчезнуть.

Эти переживания редко формулируются напрямую. Скорее, они проявляются в отыгрывании: в импульсивном выходе из терапии, в нападках на контакт, в саботаже всего, что начало оживать. Бывает, что клиент сам разрушает результат своей же работы. Как будто отказывается признавать свой прогресс. Потому что за ним снова боль: «Если у меня что-то получается — значит, у меня это было, а теперь нет». А это невыносимо.

Сновидения в таких случаях могут быть пугающими. Как у пациента Д в статье Сигал — лёд, ведро, попытка задушить часть себя. И неудачная попытка. Потому что даже в сновидении бессознательное знает: убить объект зависти — значит убить самого себя.

И в этот момент задача терапевта — не столько интерпретировать, сколько выдерживать. Создать пространство, в котором разрушительный импульс может быть замечен, понят и переварен. Чтобы за желанием уничтожить возникло другое желание — пережить. Остаться. Сохранять объект, несмотря на зависть.

Как работать с завистью: внимание, выдерживание, интерпретация

Когда в терапевтическом поле появляется зависть, это не повод для тревожной мобилизации или активных вмешательств. Это, прежде всего, призыв к замедлению. Зависть — острое, стыдное, труднопереносимое чувство. Именно поэтому с ней невозможно работать «в лоб». Она требует внимательного, постепенного, бережного подхода.

Часто терапевт ощущает зависть раньше, чем клиент осознаёт её сам. И здесь важно не торопиться с интерпретацией. Потому что, если назвать зависть преждевременно, клиент может воспринять это как разоблачение или даже обвинение. И тогда — уйти, замкнуться, заморозить контакт. Поэтому первый шаг — внимание. К пространству. К телу. К тону речи. К мелочам, которые вдруг стали колючими.

Второй шаг — выдержка. Зависть часто вызывает встречную реакцию у терапевта: раздражение, смутное чувство вины, желание быть «ещё мягче», «ещё правильнее» — или, наоборот, защищаться. Но задача терапевта — выдержать собственные чувства, не вступая в игру. Не оправдываться. Не обесценивать. Не дистанцироваться. Просто быть рядом. И наблюдать: что происходит между нами?

Только когда зависть хоть немного сдерживается, появляется возможность для интерпретации. Ненавязчивой, не разоблачающей, а приглашающей к исследованию. Например:

«Похоже, что между нами стало чуть прохладнее. Я чувствую это как напряжение. Может быть, вы тоже что-то почувствовали — и пока вам сложно об этом говорить?»

Или:

«Мне кажется, что сейчас стало труднее оставаться на связи. Может быть, это связано с тем, что я обозначаю собой нечто, что пока трудно выносить?»

Хорошая интерпретация зависти — это не про «указать пальцем». Это про то, чтобы помочь клиенту вынести разницу. Между «ты и я». Между «есть» и «нет». Между «хочу» и «не могу». И, может быть, впервые в жизни не разрушить того, кто стал объектом боли и желания одновременно.

Когда зависть обретает форму и язык, она перестаёт быть разрушительной. Она становится опытом. Часто горьким, неловким, но по-настоящему человеческим.

Зависть как точка перехода

От разрушения — к росту

Если терапевтическое пространство выдерживает зависть — не отталкивает, не обесценивает, не замыкается в себе, — это может стать по-настоящему поворотным моментом. Зависть, выраженная в речи, перестаёт быть нападением и становится переживанием. Это уже не просто импульс разрушить другого за его «имею». Это возможность признать свою нехватку, не растворяясь в стыде и не убегая в разрушение.

Когда зависть сталкивается с контейнером, у клиента появляется шанс остаться рядом с тем, кто «больше», «сильнее», «знает», — и при этом не исчезнуть, не сломаться, не слиться. Это очень тонкий переход: от конкуренции — к признанию; от сравнения — к восхищению; от желания уничтожить — к желанию учиться. Зависть может стать точкой роста, если появляется возможность пережить разницу как нечто не унижающее, а вдохновляющее.

И в этот момент появляется другая психическая способность — способность к символизации. Клиент начинает осознавать: другой имеет не вместо меня, а рядом со мной. Другой — не враг. А наличие у него чего-то важного — не приговор для меня, а возможный путь. Это сложно. Это требует зрелости. И опоры на терапевта, который не испугается стать объектом зависти.

Для многих именно работа с завистью становится опытом выхода из травмы. Из детской боли от того, что кто-то другой получал больше — любви, внимания, свободы. Из бессознательного конфликта, где «если я хочу — тебя нужно стереть». И вместо этого появляется новый нарратив: «я вижу, что у тебя есть, и могу стремиться к этому».

Это не волшебное превращение. Зависть всё равно будет возвращаться. Но если клиент знает, что её можно проживать — без разрушения, без стыда, в контакте, — тогда она перестаёт быть тупиком. И становится частью жизни. Чувством, как и любое другое. Сигналом о том, что другой стал важным. А значит, я тоже уже не в пустоте.

Зависть в групповой супервизии

Когда перенос касается не только клиента

Супервизионная группа — это пространство не только анализа случая, но и поле переноса, в которое вовлечены все участники. И зависть в этом поле возникает не реже, чем в терапии. Просто она прячется — за профессиональной речью, правильными формулировками, тоном «заботы о клиенте» или даже интеллектуальной яркостью. Но она чувствуется. Особенно когда кто-то приносит материал, в котором слишком много живого.

📍Когда зависть есть в обсуждаемом случае

Если в кейсе звучит тема зависти клиента, группа может начать «заражаться» этим чувством. Тон супервизии может стать жёстче, критичнее. Вопросы участников будут звучать как сомнения: «А вы точно выдержали?», «А вы уверены, что это не ваша проекция?» — и за этим может скрываться нечто большее, чем интерес к технике. В такие моменты важно чувствовать, что в фокусе уже не только клиент, но и сам терапевт, ставший носителем зависти — переносной, групповой, вытесненной.

Зависть клиента к терапевту легко может быть продублирована завистью коллег — к терапевту, которому «удаётся», который держит процесс под контролем, который, возможно, вызывает у клиента любовь или благодарность. И если эта зависть не осознаётся, она может превращать супервизию в поле обвинений или обесценивания.

📍Когда зависть — у участника группы

Иногда участник супервизии приносит не случай, а напряжение. Он постоянно критикует. Или иронизирует. Или регулярно обесценивает другие подходы, ставит под сомнение опыт коллег. А может — наоборот — исчезает, молчит, пропускает встречи. И это не всегда связано с теоретическими разногласиями. Это может быть зависть: к вниманию супервизора, к признанию другого участника, к живому контакту, который кажется «непроницаемым» для него самого.

Группа, как и любая система, чувствует и перерабатывает общую динамику. Если зависть не озвучена, она будет искать выход: через расколы, через напряжение, через недоговоренности. Но если у супервизора есть пространство, чтобы выдерживать её — без обвинений, но с вниманием, — тогда возможен переход на другой уровень работы. Там, где каждый участник чувствует: здесь можно быть живым. И уязвимым. Даже если ты завидуешь.

Парадокс в том, что зависть в супервизии — это не ошибка группы. Это признак того, что между участниками возникло поле для сравнения и значимости. А значит, появилось пространство для роста.

Размышления для терапевтов

Зависть — это не только про клиента

В работе с завистью уязвимость касается не только клиента. Терапевт тоже вовлечён. Потому что зависть — это всегда про отношения. И даже если она не названа напрямую, она действует. Иногда тихо, изнутри. Иногда — через ощущение собственной «нехорошести», когда хочется быть ещё добрее, ещё доступнее, ещё «менее раздражающим».

Но выдерживать зависть — значит не подстраиваться под неё, не обеззараживать своё присутствие, не «прятать» свои знания, уверенность, стабильность. Это значит быть живым объектом. Не идеальным, но настоящим. У которого что-то есть — и это что-то не нужно прятать.

Важно честно ответить себе на следующие вопросы:
Что я чувствую, когда замечаю зависть в пространстве?
Что я делаю, чтобы не быть объектом зависти — и что это говорит обо мне?
Кому я завидую — клиенту, коллеге, руководителю?
И могу ли я принять это, не разрушая ни себя, ни других?

Работа с завистью требует зрелости.
Не профессиональной в первую очередь — а эмоциональной.
Способности находиться внутри сложных чувств, не упрощать их, не отворачиваться, не подавлять.
А выдерживать.
И показывать, что это тоже можно выносить.

Зависть в терапии — это не только о том, что у кого-то чего-то «нет».
Это всегда о том, что кто-то стал значимым.
И это уже — контакт.